Tag Archives: Колесо года: Самайн

“Рыжий Ханрахан” Уильям Батлер Йейтс (пер. В. Михайлин).

//Уильям Батлер Йейтс “Кельтские сумерки”. Санкт-Петербург: ИНАПРЕСС, 1998. Пер. Вадима Михайлина

Уильям Батлер Йейтс | Цветы зла | Купить книги: интернет-магазин / ISBN 5-87135-056-9 Уильям Батлер Йейтс | Цветы зла | Купить книги: интернет-магазин / ISBN 5-87135-056-9


Ханрахан, учитель огородной школы, мужчина высокий, сильный и огненнорыжий, вошел в амбар, где сидели в Самайнский сочельник деревенские мужчины. Амбар этот был когда-то жилым домом, но потом его хозяин выстроил себе другой дом, лучше прежнего, а в старом снес перегородку, сделав из двух комнат одну, и стал держать там всякий нужньй и ненужный хлам. В старом камине разожгли огонь, в бутылках горели маканые свечи, а на досках, положенных на два бочонка так, что получилось подобие стола, стояла черная, в кварту, бутылка виски. Мужчины сидели по большей части у огня, и один из них пел длинную путаную песню об одном человеке из Мунстера, и еще об одном, из Коннахга, и как они поссорились из-эа того, чья провинцня будет лучше. Ханрахан подошел к хозяину дома и сказал: «Мне передали твои слова»; но, сказавши так, запнулся, потому что старик, сидевший одиноко у двери и одетый в рубаху и порты из суровой небеленой фланели, судя по виду— горец, смотрел на него, не отрываясь, и что-то бормотал, тасуя в руках засаленную колоду карт. «Не обращай внимания, — сказал хозяин дома, — просто бродяга какой-то, зашел сюда не так давно, ну, мы и пригласили его остаться: Самайн ведь все-таки, но знаешь, сдается мне, что он немного того. Ты только послушай, что он там говорит». Continue reading

Рождение Ктулху

Русалка Муна была очень красивой. То есть все русалки хороши, а морские сирены – особенно, но Муна была самой красивой из морских сирен. Особенность внешности сирен в том и состоит, что каждый видит в них черты собственного идеала красоты и не может налюбоваться и наслушаться. Тогда наземные смертные готовы отдать сердце русалке. А Муна умела ловить самые тонкие и незаметные душевные вибрация и воплощать их в своем облике. Наверное, у неё была бы уже огромная коллекция людских сердец, если бы ни одно «но»: с недавних пор она влюбилась в древнего бога наземных смертных и больше не тратила времени на пустое соблазнение людей, коль сколько мысли её занимал настоящий бог. Continue reading

Нисхождения (Тропой городских холмов)

Антонина Ивановна с самого утра была на ногах. Ночью ей позвонил расстроенный внучок, который, рыдая в трубку, сообщил, что его новенький смартфон сломался. Смартфон был не просто устройством, а подарком любимой бабушки на десятилетие, поэтому его поломка особенно расстроила Никитку. Вот почему Антонина Ивановна встала с утра пораньше и отправилась на другой конец Мегаполиса, чтобы посмотреть, что случилось с машинкой и, если что, отвезти её в сервисный центр, который к слову, располагался совсем рядом c её домом. Потом её ожидало множество домашней работы – той, что приходится ежедневно выполнять любой женщине за шестьдесят, для которой не осталось никакой другой работы, кроме домашней. Наверное, завершив беготню по городским бюрократическим инстанциям, чтобы добиться установки в подъезде пандуса для инвалидных колясок, она зайдет к соседке снизу, чтобы рассказать ей, как идут дела. Антонина Ивановна заверит её, что всё непременно будет готово на следующей неделе (а ведь и вправду, будет готово), вкратце опишет, какова выдалась очередная осень, невзначай упомянет, что и её собеседница снова увидит яркие листья и даже немножко сможет помокнуть под дождём – как только установят этот пандус. Подтянув какую-нибудь мелочь в гидравлике коляски, она заторопится домой, где заберётся с ногами в удобное кресло, заварит чай и на колени положит любимый лэптоп. Безусловно, она заглянет ненадолго на сайт русской фантастики, кинет пару реплик в форум поклонников творчества Желязны и примется за любимое чтение. И так, пока не подействует чай с листочками мелиссы и уже привычная, почти что старческая усталость. Точнее, так было изо дня в день последние лет двадцать-тридцать и ничто не предвещало существенных изменений.
Continue reading

Данарис

“Источником величайших наших жизненных сложностей является то обстоятельство, что чувства чистые, незамутнённые нам, по сути своей, незнакомы. В злейшем из врагов мы всегда найдём, чем восхититься, и к чему придраться – в человеке самом близком. Смешение настроений и чувств именно и старит нас, в конце концов, перепахивая наши лбы морщинами и оставляя, углубляя из года в год вороньи лапки в уголках глаз. Будь мы в состоянии любить и ненавидеть так, же самозабвенно, как Сиды, мы, глядишь бы, и жили бы не меньше, чем они. А до той поры умение любить и горевать без устали так и будет составлять для нас половину их очарования. Любовь у них не знает сносу, и, сколько ни кружи по небу звёзды, они танцуют в сумеречном царстве своём без устали и срока”.

Уильям Батлер Йейтс

Честный Томас брел по дорожке, вьющейся сквозь вересковую пустошь, и радостно вдыхал запах осенней ночи. Довольный хорошим расположение духа хозяина у его ног семенил козлёнок. На шее у козлёнка мелодично позвякивал бубенец. Я сама дала им имя: и козлёнку, и бубенцу – Габар. Иногда Томас задумчиво пробегал пальцами левой руки по струнам так, что звук колокольчика, переливы арфы и шелест его шагов сливались в одну музыку, а мерцание звезд наполняло складывающуюся на ходу мелодию особым смыслом.
Continue reading