|
To die, to sleep;
To sleep: perchance to dream: ay, there’s the rub;
For in that sleep of death what dreams may come
When we have shuffled off this mortal coil,
Must give us pause: there’s the respect
That makes calamity of so long life…
W. Shakespear «Hamlet»
|
Когда-то Он жаждал вечности, больше, чем жизни.
Явившись под руку с возлюбленной пред Отцом-Громовержцем, Он пожелал быть, как она, бессмертным.
И вечность погрузила их в сон. Он, окутанный пеленой Морфея, остался лежать на камнях пещеры Латма. Она же, обреченная вечно любить, продолжила жить в полусне, теряясь в своих ночных блужданиях, может быть, надеясь, что Он окажется лунатиком. Но этого не случилось. Или в своих снах Его манила свосем другая луна.
Его хранили Боги. Не самые древние. Не самые популярные. Она же была одной из них, поэтому силы её угасали век от века. Вскоре она истаяла лунной дорожкой в Средиземном Море. Наверное, поэтому его прибой нередко шепчет людям «Спи спокойно».
Власть и магия Олимпийцев пережила их самих. Монстр Европейской культуры вкушал их плоды ещё очень долго, пока не прельстился восточными прелестями сдержанных белолицых дам. И тогда полог вечности пал. И Он проснулся.
Когда-то Он жаждал вечности, больше, чем жизни. И за пару-тройку тысячилетий ничего не изменилось. Только вот Её не было рядом. И не было тех, кто хранил его сон так долго. Да и, по хорошему, сколько не спи — всегда мало. И что такое тысячелетние в сравнение с вечностью?
Поэтому Он лёг, и попытался заснуть. Он ворочался на холодных камнях, закутывался плотнее в рассыпающийся плащ — державшийся прежде лишь на вере да добром слове. Но сон не шёл.
Тогда Он поднялся и вышел из пещеры, навстречу солнцу и морскому ветру. Дальше история обрывается. Скорее всего, Эндимион стал обычным человеком, как ему и было положено от рождения. Может быть, немножко странным. И тем самым человеком, что никогда не спал. Может быть на выходе из пещеры его встретило не солнце, а луна. И что-то в её свете напомнило ему о застывших во сне чувствах, отчего он сделался лунатиком, блуждающим по крышам в любовном отчаянии.
Но сегодня мне приятнее думать, что он затерялся в нашем мире отголоском былых времен и великих богов. Последний из них, выживший в ледяной пещере мамонт, гений глубокого ночного сна и самой смерти. Ведь теперь он знает ответ на вопрос «Какие сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят?»*. Только вот что он решил: «Быть или не быть?» |
|
Татьяна ДраКошка Лапшина, 2007 год.
|
*Монолог Гамлета в переводе Б. Пастернака
Иллюстрация — Crazy Spork
![[info]](http://stat.livejournal.com/img/userinfo.gif){kind=small}
Свечи, ловцы, украшения
